Отцовский отпуск и материнская занятость: есть ли взаимосвязь?
Ученые ВШЭ подготовили обзор исследований, содержащих оценки влияния гибкости отпусков по уходу за ребенком и введения отцовских отпусков на занятость женщин. Ранее в рамках проекта «Социальная политика устойчивого развития и инклюзивного экономического роста» исследователи рассказывали о влиянии длины отпуска по уходу за ребенком на женскую занятость и рождаемость и о зависимости занятости матерей от размера детских пособий.
В обзор вошли работы исключительно по европейским странам: в первую очередь — скандинавским, а также Германии, Австрии, Франции, Испании, Чехии, Венгрии. Это связано с тем, что перечисленные страны к настоящему моменту прошли длинный путь реформирования отпусков по уходу за ребенком — от их введения и увеличения продолжительности до регулирования коэффициента замещения заработка пособием по уходу за ребенком. Дальнейшее развитие политики поддержки семей с детьми сосредоточилось в области повышения гибкости отпусков: предоставления возможности выбора для матерей и отцов брать или не брать отпуск, выбирать его продолжительность и, соответственно, размера назначаемого на это время пособия. Предоставление возможности отцам брать отпуск по уходу за ребенком во многих странах (например, Швеция, Норвегия) лежало в русле политики обеспечения гендерного равенства. Долгая история реализации политики в этой сфере дает больше возможностей для эмпирической оценки эффектов проведенных реформ.
Обобщая результаты рассмотренных исследований, исследователи пришли к выводу, что введение отцовских отпусков имело неодинаковые последствия для занятости женщин в разных странах. Например, в Швеции и Норвегии отцовский отпуск длиною один месяц был связан со слабым снижением занятости женщин, а его последующее увеличение до двух месяцев оказало еще меньшее, уже незначимое влияние. В Германии схожая реформа имела отрицательные последствия для занятости женщин — но только в первый год после рождения ребенка, а затем дала положительные результаты и для занятости, и для заработков женщин. В Австрии и Испании, как показывает обобщение существующих исследований, введение отцовских отпусков повысило вероятность возврата женщин на рынок труда после рождения ребенка, причем в Австрии этот эффект проявился прежде всего для высокообразованных матерей, а в Испании — наоборот, для женщин без высшего образования.
Если говорить о влиянии отцовских отпусков на рождаемость, то в Норвегии, Швеции, и Исландии эта реформа оказала положительное влияние на риск вторых рождений: отношение шансов составило 1,2 и 1,3 при использовании отцовского отпуска продолжительностью до 12 и свыше 12 недель соответственно в сравнении с семьями, где отцовский отпуск не использовался. В отличие от стран Северной Европы, в Испании введение отцовского отпуска по уходу за ребенком продолжительностью две недели привело к увеличению интервалов между рождениями, результатом которого стало снижение вероятности последующих рождений у матерей старших возрастов . В Германии комплекс реформ в области отпусков по уходу за ребенком также способствовал снижению вероятности последующих рождений в течение первых трех лет после рождения ребенка и увеличению периода между рождениями детей . При этом реформа оказала разное влияние на семьи с разным уровнем дохода. В частности, отрицательные эффекты реформы на рождаемость были наиболее продолжительны для низкодоходных семей, а на рождаемость женщин с высоким доходом реформа, наоборот, оказала положительное влияние в краткосрочной перспективе.
Реформы, связанные с повышением вариативности отпусков по продолжительности и размеру пособия, в основном имели положительные последствия для занятости женщин — рост ее уровня, а также снижение уровня безработицы и экономической неактивности. Вместе с тем подобные реформы скорее не оказали значимого влияния на рождаемость, за исключением отдельных социально-демографических групп населения в некоторых странах.
Анна Червякова, научный сотрудник Центра комплексных исследований социальной политики
То, что проведенный обзор не позволил выявить однозначной эмпирически доказанной связи между изменениями в правилах предоставления отпуска по уходу за ребенком родителям, с одной стороны, и уровнем рождаемости в стране, с другой, связано прежде всего со сложностью измерения таких эффектов. Рождаемость трудно измерять в кратко- и среднесрочных периодах, для оценки реальных изменений нужно изучать итоговые показатели на горизонте жизни поколения, а за этот период происходит множество событий на уровне экономики, общества и семьи, да и семейная политика может многократно пересматриваться. С точки зрения рынка труда оценки оказываются более надежными, и здесь мы видим положительный эффект: во многих странах введение отцовских отпусков и повышение гибкости системы в целом способствовало росту занятости женщин.
Необходимо отметить, что в обзор вошли исключительно работы, оценивающие влияние реальных, состоявшихся реформ отпусков по уходу за ребенком на упомянутые выше показатели. Прогнозируемые оценки планируемых реформ и гипотетические сценарии остались за рамками данного обзора: его авторы сосредоточились на обобщении эмпирических свидетельств и доказанных эффектов от реализации мер.
Обзор подготовлен в рамках создания цифрового банка инструментов и решений доказательной политики, демоверсию которого в НИУ ВШЭ планируют запустить к 2025 году. Этот цифровой банк станет одним из результатов стратегического проекта «Социальная политика устойчивого развития и инклюзивного экономического роста». В нем будут собраны материалы по различным мерам социальной политики и описаны доказанные эффекты от их введения в разных экономических условиях. К экспертизе мирового и российского опыта реализации программ в ключевых сферах социальной и экономической политики с 2022 года подключились Институт социальной политики, Институт образования, Институт «Центр развития», Экспертный институт и другие подразделения университета.
Библиографическое описание работ, ссылки на которые приведены в тексте:
1 Duvander et al. Parental leave policies and continued childbearing in Iceland, Norway and Sweden // Demographic Research. – 2019. – Vol. 40. – No. 51. – P. 1501-1528.
2 Farré L., González L. Does paternity leave reduce fertility? // Journal of Public Economics. – 2019. – No. 172. — P. 52-66.
3 Cygan-Rehm K. Parental leave benefit and differential fertility responses: Evidence from a German reform. // Journal of Population Economics. — 2016. — No. 29. — P. 73-103.